«Схемы и механизмы схематизации в мыследеятельности»

(Доклад на 3-м ежегодном семинаре по СМД-эпистемологии в Ульяновске 21.02.1993 г.)

А. П. Зинченко (А.П.): Я этот доклад готовлю вот уже второй год, и думаю, что тематику эпистемологии и схематизации нужно обсуждать в спокойных монастырских режимах с ориентацией на вечность. И делать эту работу в созерцающем понимании.

Команда, с которой я хотел бы здесь работать, будет представлять машину программирования исследований и разработок в области схематизации (схема 1).

Первая и важнейшая в команде — это позиция Организатора работ или Программиста. Обеспечивают его Логик, Техник и Историк (я надеюсь, что все присутствующие понимают, как по способу работы разнятся эти позиционеры). Это есть минимально необходимый набор позиций для того, чтобы можно было обсуждать тему совещания. А пунктир вокруг них означает, что эти позиции могут размножаться.

Саму же область схематизации и эпистемологии я буду обсуждать дальше, когда введу первую базовую схему, задающую специфику этой области.

Г. П. Щедровицкий (Г.П.): Для меня только одно не понятно — что, у вас Программист и Организатор — одно лицо?
А.П.: Да, у меня — это одно лицо. Я ведь в сетевой идеологии работаю.
Г.П.: Что такое «сетевая идеология»?
А.П.: Все, что я буду здесь делать, это есть демонстрация сетевой идеологии. У меня Организатор есть совокупность этих трех позиций и нет выделенного Держателя целей или того, кто имеет организационный проект. Организационный проект строится усилиями этих позиций, работающих по своему содержанию.

Изображенная здесь схема, с моей точки зрения, может быть отнесена к опыту, который на протяжении двух последних лет мы накопили в Сети, - опыту организационной работы по программированию в сфере образования и в разработке некоторых мета-образовательных программ. Я хочу этот опыт применить к программированию разработок в области схематизации. На семинаре уже было сделано несколько докладов, которые позволяют обозначить смысловое поле, в котором такого рода машина может начинать свою работу. Есть, допустим, доклад Луковенко — я вот здесь рисую Луковенко и его смысловое поле, которое было порождено его докладом (в верхней части схемы 1), — он рассказывал о том, что такое схематизация в исследованиях, и что есть исследования по поводу схематизации, ввел ряд планов интерпретаций, в которых можно строить понятие о схематизации. Был доклад Н. Ф. Андрейченко. Я рисую (в нижней части схемы 1) область, в которой была сделана попытка сформулировать техническое задание на схематизацию из определенной области практики — в даном случае образовательной практики. Это есть другой смысл, с которым может работать такая машина. Но дальше я, относясь к тому, что делали Луковенко, Андрейченко и другие, и к вот этой, пока примитивной, конструкции, буду пытаться простроить свою линию работ и специфицировать ее по объявленной теме. Здесь я поставил точку.

Следующий пункт у меня называется «Ситуация в области эпистемологических исследований».

Г.П.: Я одного не понимаю: у вас Организатор выделен как отдельная позиция?

А.П.: Это тот, кто рефлексивно реорганизует работу Логика, Техника, Историка. Они находятся между собой постоянно в ситуации политической борьбы и конфликта. Но есть рефлексивная позиция, которую должен заимствовать каждый из них. Это позволяет каждому из выделенных позиционеров использовать другого как интеллектуальный ресурс, а, кроме того, в этой рефлексивной позиции, поскольку она Организационная, может строиться каждый раз особая интеллектуальная машина с употреблением всех трех способов решения задач, которые встречаются на пути этой семиотической машины… Я утверждаю, что если мы занимаемся исследованиями и разработками в области эпистемологии, то интеллектуальная машина — каждый раз особого типа — должна строиться Организатором.

Г.П.: Почему у вас рефлектирующий есть Организатор?
А.П.: Принцип такой. Поскольку, как только я нарисую нерефлектирующего Организатора, это будет означать появление начальника. Я просто рисую его, с одной стороны, как бы за пунктиром, а с другой стороны — как принадлежащего телу самой машины.
Г.П.: И противопоставляете ему все руководство.
А.П.: Да, мы развели: организация и соорганизация, руководство и регулирование, и, особо, политика. В этом плане у меня нет позиции, которая удерживала бы цели и тем самым задавала бы границу целого. Это должны делать сами разработчики.
Е. Г. Ланганс: Я правильно поняла, что это место рефлектирующего может занимать каждый, и машина работает тактами, в зависимости от того, какая позиция выходит в место рефлектирующего?
А.П.: Да. И даже изменяется устройство самой машины в соответствии с тем типом задачи, которую она должна решить.
Н. Ф. Андрейченко (Н.Ф.): Как в американском футболе: атака — одно построение, переход к обороне — сразу совершенно другой способ построения.
А.П.: Мы ищем соответствующие формы организации, исходя из своих ресурсов, исходя из таких задач, которые нужно решить. И позиция Организатора получается, с одной стороны, распределенной по разрабочикам (специфицированным по способам работы). А с другой стороны — она остается как целое, как место, претензии на которое должен иметь каждый. А если он их не имеет, таких претензий, то он …
Н.Ф.: Не становится узлом сети.
А.П.: Я продолжаю. Параграф второй: ситуация в области эпистемологических разработок. Я попытаюсь дать (методом пуантилизма) несколько точек, без которых дальнейшее обсуждение просто невозможно. При этом я понимаю, что эти точки не дают возможности по-настоящему и серьезно тему обсудить. И конечно же, для этого надо проектировать специальное совещание.

Я бы сказал так: на мой взгляд, про эпистемологию, кроме ММК, сегодня в мире вообще мало кто знает, ну, за исключением, может быть, группы К. Поппера… В частности, у Поппера есть идея, что знание обязательно должно быть фальсифицировано. А если не может быть фальсифицировано, то это не знание. Эта идея родилась независимо от ММК. А вот все остальное, что имеется по этой теме, на мой взгляд, сделано в ММК. (Но это у меня такая крайняя точка зрения.)

Есть корпус опубликованных работ — от серии статей на тему «Атрибутивные знания» (опубликована в конце 50-х — начале 60-х) до сборника «На пути к теории знания». Но ясно, что в этих публикациях зафиксирована очень малая часть из того, что было сделано. Я бы даже сказал, что самое главное в этих публикациях вообще не отражено. Есть серия докладов Г.П. — осенью 80-го и весной 81-го года по темам: «Онтологическая картина жизни знаний», «Системодеятельностный подход в анализе и описании знаний«, «Знания как формы организации понимания, рефлексии, мышления и деятельности». Это тексты семинарских обсуждений. Они в сжатом виде содержат идеи, без которых понять то, что написано в опубликованных статьях, на мой взгляд, просто невозможно.

Линия эпистимологических разработок была прервана в 80-81 году. И мне неизвестны работы и обсуждения по этой теме на протяжении последних двенадцати лет.

Г.П.: Да нет, просто все то, что сделано, — умирает. Возвращаться к этому нет смысла.

А.П.: Дальше идет новая линия, которая тему со знаниями начинает частично возвращать и поднимать снова, — это линия обсуждений схематизации, идеализации, знакотехнической работы, которая шла уже в игровой период, и развертывалась в играх — И-28, И-34 и И-45 (1983, 1984 и 1885 годы). Тема И-28 звучала так: «Схемы в мышлении, знаки в мыслекоммуникации», а темы И-34 и И-45 были вариациями.

Новый поворот в играх в обсуждении всей тематики знаний и эпистемологии происходит, на мой взгляд, через обсуждение понятий схемы, знака, схематизации, идеализации, пространства, топики, а это связано с переносом акцента в исследованиях мыследеятельности с анализа такой интелектуальной функции, как мышление, на такую интеллектуальную функцию, как понимание. Ибо схемы, знаки, топика и работа с пространством, по- видимому, инструментально принадлежат в большей мере этой интеллектуальной функции.

Итак, для меня ситуация в области эпистемологических исследований задана, во-первых, прерыванием линии эпистемологических исследований, основанной на эксплуатации системодеятельностного подхода в анализе и описании знаний, и во-вторых, складыванием совершенно новой линии, которая могла бы, на мой взгляд, обозначить иную программу, которую можно было бы тематизировать как «Cхемы в мыследеятельности».

К. В. Малиновская (К.В.): Означает ли это, что в первом периоде, который вы обозначили, по сути дела эпистемологии была как бы внутри рамки методологии?

А.П.: Все, что я обсуждаю, лежит в рамках методологии. Я не знаю ничего, что лежит вне мира методологии. Все, к чему прикасался царь Мидас, обращалось в методологию [смех в аудитории]. Для меня все, на что упал мой взгляд, тут же становится моим. И как бы оно не пыталось кричать, что оно автономное и у него там посольства всех держав присутствуют…

Г.П.: Но при этом еще нужно сказать, что у вас методологический, однобокий глаз…

А.П.: Я продолжаю. Эпистемология не может быть практической. Это может быть общая теория знания. И у нее будет свое место в системе практических наук. Но если она будет сама такой же по типу, то ее нельзя будет употребить по функции. От системы практических наук ТЗ на эпистемологию состоит в том, что эпистемология должна быть общей теорией, а не практической.

Далее я перехожу к обсуждению новой программы исследований и разработок, где в ядре лежал бы особый проблемный фокус, который и есть сегодня предмет моих размышлений. Вот схема проблемного фокуса (схема 2).

Верхнее место на этой схеме — категория «система» как некий предел, который задает мне строй мысли. Я двигаюсь, ориентируясь на эту категорию. Из нее идут две стрелочки, два фокуса: один фокус — Знания в деятельности (или иначе, СМД-подход к анализу и описанию знаний) и другой фокус — Схемы в мыследеятельности (МД). Меняется онтология, в которой мы работаем, и, соответственно, нужна другая форма организации, которая сможет выполнять те функции, которые раньше выполняла такая форма организации, как знания. Необходимость различить и разводить эти фокусы зафиксирована в упоминавшихся докладах 80-го года. Я бы сказал, что там со всей очевидностью прослеживается конфликт этих двух представлений. И есть еще один фокус — я на него указываю пунктирной стрелкой — фокус, который можно обозначить как «Знаки», как знаковые системы и знакотехническая работа или работа со знаками. Думаю, что категория «знак» является той категорией, разработки которой дадут возможность ставить проблему схем в МД. Эта линия точно так же прочерчивается в методологии, с самых первых работ, при обсуждении понятия знака и знаковых систем.

Эта схема для меня организует пространство, в котором развертывались размышления и попытки как-то организовать материал. В этом плане она является рамочной.

А вот дальше я попытаюсь нарисовать ядерную схему, или конструкцию, на которой буду обсуждать пространство существования знаков и знаний в МД, в отличие от того, как обсуждались знания в деятельности. Ядерная схема должна обязательно отвечать на вопросы по поводу машин, механизмов, ситуаций изготовления знаний, или их получения, трансляции (передачи) и употребления. С другой стороны, она должна позволять обсуждать соорганизацию разных процессов МД в любом материале. В любом материале, но при условии, что это будет схема. В этом — отличие от деятельности, поскольку знания в деятельности всегда обсуждались на разных материалах: на людях, на вещах, на представлениях, и дальше следовал достаточно длинный перечень. Я говорю: а в МД — на любом материале, но при условии, что это будет схема. Как Форд говорил: вы можете получить у меня автомобиль любого цвета при условии, что это будет черный.

К.В.: А.П., правильно ли я поняла, что схема в МД выполняет функцию знания, но знанием не является?

А.П.: Г.П. еще в 80-м году утверждал, что, если мы принимаем системодеятельностный подход, то знаний нет, а есть формы организации процессов понимания, рефлексии, мышления, действия, которые обеспечивают порождение, передачу в трансляции и употребление знаний. В этом плане знания как бы размазаны по этим процессам как особая форма организации. Но мне нужно так выделить единицы, чтобы они имели определенные денотаты. И указывали на область практики. Для меня это область исследований мыследеятельности, которая начала складываться в играх в опоре на такую интеллектуальную функцию, как понимание.

Введенная схема указывает на несколько проблем. Например, проблему, которая должна быть положена в основание программы исследований по теме «Схемы и схематизации в МД». Затем, проблема различения того, что было сделано в деятельностном подходе, и тех идей, которые могут быть заимствованы и положены сюда. Третий круг вопросов — категория знака и все, что должно быть сделано в плане построения этой категории. Итак, на схеме 2 можно выделить несколько конфликтов и проблемных точек — и спектр направлений проблематизации.

Теперь я продемонстрирую момент неразличенности двух линий, которые и задают проблемность или проблемную ситуацию.

Теория знания, которая нам необходима, строится всегда за счет работы Систематизатора. При этом систематезатор знаний, разработчик систем знаний ориентируется на обслуживание транслятора. Или на создание определенного канала трансляции. В истории ММК это обсуждалось на примерах разных систем знаний типа евклидовой геометрии, или классификации Ламетри, или работ Маркса. И в этом плане мы сегодня оказываемся в аналогичной ситуации. Нам нужно транслировать опыт работы в разных мыследеятельностно организованных машинах. Задача систематизации и требования на систематизацию идет не только от необходимости построения учебного предмета, но и от задач выделения и трансляции опыта работы в разного рода мыследеятельностных машинах: понимающих, мыслящих и других.

К.В.: Можно здесь вопрос? Ведь опыт работ в играх — это совершенно новый и уникальный опыт. И в этом смысле ММК открывает область собственного эпистемологического содержания, в отличие от первого периода, когда он работал в осваивающей идеологии, в экспансии. По сути дела работали тогда на Маркса, на Поппера, на Евклида и так далее. А.П.: Кстати, то, что вы сказали, надо рисовать мелом другого цвета, различая область собственного и несобственного.

Н.Ф.: Тезис можно сформулировать еще и таким образом: методологическая рефлексия предшествующего опыта научных построений означала фокусировку и опору не на принцип объектной ориентации, а на схемы, что кладутся на оргдеятельностную доску. Теперь это дотягивается до принципа и говорится: каналы трансляции должны обеспечиваться без ориентации на объекты. Если ты правильно самоорганизован, то можно их перелопачивать и строить, как хочешь…

А в каналы трансляции надо закладывать все с оргдеятельностной доски: техники, принципы…

А.П.: Еще один тезис — сюда же. В докладах 80-81-го года, в частности в докладах на тему «Онтологическая картина жизни знания», обсуждалось, что надо мыслить себе процессы МД — понимание, рефлексию, мышление, мысль-коммуникацию — как соорганизуемые на чуждом материале, который может быть положен в каналы трансляции. Вот знание — это такая форма организации, которая соорганизует мышление, рефлексию, понимание и так далее на чуждом им материале, но на таком, который позволяет обеспечить передачу, или трансляцию. И там была очень длинная дискуссия по поводу взаимодействия процессов с материалом. В отличие от того, как в «Кирпиче»<Книга "Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании", М., Стройиздат, 1975.> обсуждались отношения процессов и материала — процессы, как матрицы, отпечатываются на материале и мы получаем морфологию, а дальше можем выделять функциональные структуры… — здесь Г.П. пытался своим оппонентам объяснить, что интеллектуальные процессы в материал ударяются, и в этом материале получаются следы. Но при этом, когда у него спрашивали: «А на каком материале могут получиться эти следы, в какой материал они ударяются?», он все время им отвечал: «Но это же — функциональное понятие. Вот обо что они ударятся, то и оказывается материалом для отпечатывания». При этом интеллектуальные процессы могут ударяться обо что угодно — о людей, о другие процессы…

А в «Кирпиче» вводится идея системы — образ отпечатывания процессов на материале. И указываются типы материалов, в которых могут жить отпечатки. Но если помыслить как материал, в который ударяются интеллектуальные процессы, схему, то все эти вопросы снимаются. То есть схема как отпечаток может быть сделана из любого материала. Можно говорить о схеме поведения. Или о схеме организации коммуникации…

Г.П.: Но это — не материал, это — организованность в материале, схема…

А.П.: Отлично! Организованность в материале как знание. А если мы возьмем схему и выделим ее саму как особый тип материала?

Г.П.: Ваша новая мысль!…

А.П.: Да. И теперь я говорю: онтологическую картину, которая тогда обсуждалась, мы можем теперь интерпретировать, вводя идею схемы как особой формы закрепления и фиксации процессов МД в этом материале.

Идея множественности материалов, идея того, что необходимо сохранить эту множественность, не давала возможности выделить такой тип материала, на котором интеллектуальные процессы будут иметь собственное, или подлинное существование. И поэтому про знания можно было говорить «Знаний нет, есть только разные формы организации интелектуальных процессов».

В МД подлинны схемы. А все остальное — вещи, представления и разные другие единицы — не подлинные, или то, что раньше называлось «превращенные». Схемы дальше могут иметь разный материал-носитель. Но надо разделять подлинный материал и материал-носитель.

Г.П.: Я все-таки не могу это пропустить… Схема — это организованность или материал?
К.В.: Организованность.
А.П.: Но — особого материала, материала знаков.
Г.П.: Пусть… Если «организованности» — то будьте любезны отличать от материала и от организованности материала. В этом смысле организованности материала есть ведь только по сопричастности материал.
А.П.: Ага. Зарубили на носу.

Теперь я хочу перечислить все типы эпистемологических организованностей, которые уже были выделены в предшествующих разработках. Первый тип — технологические: методики, алгоритмы, технологии. Второй тип — предметные, или разные предметы: учебные, научные, проектные. Третий тип — онтологические единицы, разные идеальные объекты мышления и деятельности. Четвертый тип — эпистемологические, системы знаний и представлений: арифметические, геометрические… Пятый - понятийные или категориальные, прежде всего средства и техники мыслительной работы. Шестой — методологические, это методы и подходы как особые сборки средств и техник из понятийных и категориальных единиц. Седьмой — это позиции: профессиональные, стратовые, выделенные по способу. Восьмой — функционально-ролевые структуры. Я начальник — ты дурак, например. И другие… Затем персоналистические, или индивидуально- личностные. Вот Луковенко демонстрирует всегда на себе такую форму. Он сам — знак, и рассказывает всегда о том, как он систематизировал все предыдущие представления по какой-то теме. И, наконец, последний тип - это проблема. И я бы проблемы обозначил как эпистемологические единицы мета-типа — они создают пространство между.

К.В.: Между типами, которые вы выделили?
А.П.: Этими и какими-то другими. Но — между, и они никогда не могут быть прикреплены к какому-то определенному типу. На этом я закончил предуготовление смыслового поля для введения схемы. Накопил перечень требований, достаточный смысловой материал и указал на некоторые известные типы единиц, с которыми мы уже можем работать так или иначе.

А теперь попробую схему нарисовать. Это моя любимая схема. Поэтому я всякий раз хочу, чтобы кто-то по ней потоптался, загадил ее… и чтобы она стала поношенной (схема 3). Сначала я скажу, что это за схема; потом, по второму кругу, я буду обсуждать, что эта схема показывает, о чем она нам говорит; и в третьем пункте я буду говорить, на что эта схема указывает, или — что она нам предписывает, коль скоро мы захотим воспользоваться ею как схемой. Поэтому три такта рассуждений по поводу одного рисунка.

На схеме выделены три вертикальных зоны. В левой зоне у меня фигурка Понимающего и табло созерцания или наблюдения. Понимающий созерцает или наблюдает то, что происходит в средней зоне. В правой зоне нарисована доска, на которой развертываются работы мыслительного конструирования.

Здесь работает Знакотехник и он кладет в среднюю зону…

Г.П.: Раньше называли это «планшет»…
А.П.: А я называю это иначе. Это не планшет, поскольку планшет — это то, что он имеет у себя, это его собственное средство. А здесь — «поле семиотической индексации» или, если хотите, полиэкран…

Это то, что стало на играх появляться, начиная с И-11 в Харькове: именно на ней впервые осуществлялся шоковый семиотический удар. Ночью, на пятый день, рисовали схемы. Было нарисовано их штук семьдесят. Я тогда руководил этой рисовательной работой. И вот наутро перед общим заседанием они все были развешены на стене. Люди пришли и были в шоке. Уперлись в эти схемы, и ходят толпой, и глядят, и вообще не понимают, что происходит. Так вот, на моей схеме 3 рисуется именно это, а не планшет. Я это называю «поле семиотической индексации». И знакотехник свои схемы выносит туда.

Я дальше объясню принцип работы этого полиэкрана — он двойной, движутся две ленточки схем, и на каждой ленточке рисуется схема другого типа.

Но я еще не нарисовал два важных элемента этой схемы, без которых ее преждевременно обсуждать. Сверху изображается ситуация коммуникации, в которой рисуются три позиционера, а не два. Между первым и вторым идет конфликт, а третья позиция — рефлексивная, или позиция организатора, в которую каждый из них может выскакивать. И, кроме того, есть здесь еще две позиции — Оргпроектировщика и Сценариста. Ситуация может складываться, а может — организовываться в соответствии с проектом и сценарием. Но поскольку эти позиции рисуются на схеме, то работа организаторов является предпочтительной. А складывание ситуации рассматривается как случайность. Практически в природе такого не бывает. Хотя, как возможность, это надо допускать. Обезьяна, если будет сто миллионов лет печатать на машинке, может отпечатать «Войну и мир».

Г.П.: Обезьяна никогда не сможет…
А.П.: По теории вероятности…
Г.П.: Математические благоглупости…
А.П.: Сценарист и проектировщик в соответствии с тем, что появляется на экранах, строят ситуацию коммуникации. А внизу — другое место, которое условно может быть названо «Поле культуры». На поле культуры мы рисуем структуру закрепленных мест с некоторыми требованиями к морфологии. Даже можно морфологию рисовать. Поле культуры организует некоторые единицы, уже включенные в каналы трансляции, и здесь фигурка Хранителя древностей (в широком смысле слова) или Музееведа, Библиотекаря, Архивариуса, Культуролога — всех тех, кто имеет дело с единицами культуры, либо запущенными в каналы трансляции, либо предуготовляемыми для попадания в эти каналы, либо находящимися пока в амбаре…

Что это за схема? Первое — это схема организованной МД, в отличие от схемы коллективной МД. Коротко скажу, что на схеме коллективной МД поставлена проблема разных ипостасей предсавленности мышления — как чистого, как мысли-коммуникации и как мыследействия. Идея интелектуальных функций как бы снимается с этой схемы. Но дальше, когда мы начинаем работать уже не в аналитическо-исследовательской модальности, а в установке на организацию МД (уже в играх эта работа начинается), на выращивание разных единиц МД, мы должны сменить ориентацию…

(Георгий Петрович рассказывал такую байку. Повстречался он как-то с академиком Алексеем Константиновичем Леонтьевым. И тот говорит: «Юра, отчего ты такой глупый? Вот я всегда делаю так: сначала какое-то практическое дело, а потом говорю, что это практическое дело я сделал в соответствии с теорией. И эта теория проходит на ура. Я вот доктором стал, академиком. А ты все время занимаешься теоретической работой. Так карьеру не сделаешь». Тут  Г. П. и говорит: «Я действительно подумал, что неплохо было бы изобрести какую-нибудь практику». И стал придумывать оргдеятельные игры [Смех].)

Получается, что МД, которую мы сегодня можем предъявлять, имеет уже экспериментальную проверку более чем десятилетних работ в играх.

Итак, на схеме изображена схема организованной МД. И если мы хотим строить учебные предметы или проводить ОДИ, мы должны организовать свою работу по ней. И использовать ее как средство для самоорганизации. По ней работал Г.П. и другие организаторы и проектировщики игр. Это можно сейчас обсудить, относя эту схему к примерам из опыта, использовать ее для исторического исследования игр, или выделения единиц игрового опыта. Но у этой схемы есть и другие интересные употребления.

Например, что эта схема показывает? Во-первых, что МД конструктивно творится в чистой мысли, за счет знакотехнической работы, вынесенной вовне и претендующей на то, чтобы иметь автономное существование. Эта схема утверждает, что понимание есть такая функция, которая лишена деятельной составляющей, и понимание в принципе не деятельностно, а есть созерцание или наблюдение того, что положено на полиэкран конструктивным мышлением. На что ориентировано понимание? Оно созерцает последствия: как люди не вставляются в позиции, определенные оргпроектировщиками и сценаристами… Что нужно понимать по ситуации? То, что делают у доски или в ситуации те или иные персонажи не в соответствии с предписанными им правилами поведения. Смыслы появляются именно здесь, на этом несоответствии.

Когда мы попадаем в ситуацию и глядим на людей, например на Руководителя семинара, у нас работает определенная схема, что же он должен делать. Когда он начинает делать не то, что соответствует нашему представлению, складывается новый смысл, впервые появляется новое. Понимание есть такое созерцание, которое нуждается в тематизирующей или конструктивной работе мысли для того, чтобы выделять смыслы — или то, что не укладывается в уже имеющиеся представления Знакотехника. Поэтому Понимающий всегда понимает или созерцает то, чего Знакотехник никогда в жизни не нарисует. И они все время находятся как бы на качелях. Знакотехник хочет так сконструировать знаковую систему, чтобы задать определенное видение и понимание, а Понимающий всегда видит то, что складывается, и то, чего никакой Знакотехник заложить по принципу не может. Но Понимающий нуждается в мыслительной конструктивной работе, хотя и созерцает или понимает отклонения от того, что было положено. Мысль- коммуникация состоит в складывании таких структур, за счет которых это может происходить.

А теперь я возвращаюсь к табло семиотической индексации.

Здесь две подзоны. Верхняя подзона — схемы действия, а нижняя подзона — это схемы, которые уже могут претендовать на транслятивность, в них зафиксирована определенная логика. И она может быть предъявлена, допустим, в виде операций и процедур, или в виде тактов технологии, или алгоритма, или исчисления, или в тех единицах, котрые я выше перечислил…

А на что эта схема указывает, или что она предписывает? Эта схема предписывает нам возможности самоопределения, если мы хотим работать, ориентируясь на мыследеятельностную парадигму. Эта схема предписывает нам границы мыслимости. Если я работаю как Знакотехник, то такого рода схематизация дает мне основание не изобретать велосипед. В этом плане у меня есть три ограничителя: имеющийся перечень форм организации (я его обозначил); перечень отношений людей в ситуациях — для его получения нужно строить игротехнику. Но у нас пока нет игротехники, как такого предмета, где все это было бы расписано. (Но точно так же у нас нет и другого — эпистемологии, в котором должны быть систематизированы единицы, по отношению к которым можно самоопределяться в средней зоне внизу.) Ну, и, наконец, собственно знакотехническая работа, ее правила и условия, которые есть третий ограничитель на мыслительную конструктивную работу. Первый ограничитель — отношения, второй — эпистомологические единицы, и третий — собственно знакотехническая работа. И там надо обсуждать сам язык схем, выделять единицы этого языка и правила работы с ним.

К.В.: Насколько я теперь понимаю ваш доклад, происходит как бы переход от Мира знания к Миру схем… Мир схем становится для эпистемолога собственной действительностью.

А.П.: Он очень важный, Мир схем. Но он теперь функционализируется по отношению к работе понимания, к работе мышления, по отношению к самоопределению.

К.В.: То есть, это и есть мир эпистемолога. А знание? По сопричастности?

Г.П.: Нет, поскольку знакотехника — особая профессия. А эпистемолог есть следующая, другая профессия.

А.П.: Эпистемолог у меня занимается только нижней частью. Он - начальник Архивариусов. Теперь вопрос: а что же такое хранение в системе знаний? в каких единицах? как это делать?

И последнее, что эта схема предписывает — возможные поля понимания в ситуациях, выделение содержания, относящегося к нижней части, и выделение тех схем, которые стоят за разными типами взаимоотношения и взаимодействия, и схем, которые можно предписывать группам или коллективам, организуя тем самым или проектируя их работу…